Летопись

 

Азовское сидение (1637 г.), где 5 тысяч казаков ( в том числе женщины-казачки) 90 дней бились на стенах крепости с 240 тысячами турок и отстояли Азов, являет собой удивительный образец военного мастерства, твердости духа и веры. Казаки, участвующие в «Азовском сидение» с помощью чудотворной иконы Пресвятой Богородицы взяли Азовскую крепость, с первых дней осады держали пост, а в середине осады, когда силы казаков стали слабеть, они увидели что посреди крепости стоят аналой и престол, где творят молитву Богородица и Иоанн Предтеча. Войсковой атаман Осип Петров, воодушевляя казаков, говори л им: „вот храм Божий! защитим его или умрем близ алтаря Господня, – смертью за веру покупают небо!” Казаки потому и звали себя позднее защитниками дома Пречистой Богородицы, храма Иоанна Предтечи, захваченного «нечестивыми агарянами».

 

Российский военачальник, генерал от кавалерии, наказной атаман Войска Донского Власов Максим Григорьевич [13 (25) августа 1767, станица Раздорская — 21 июня (3 июля) 1848 станица Усть-Медведецкая], из обер-офицерских Войска Донского детей. В 1777 был отдан отцом в обучение монахам Киево-Печерского монастыря, а в 1784 возвратился на Дон. Десятилетним мальчиком был записан казаком на службу. Участвовал в кампаниях 1792 и 1794 против польских конфедератов и за отличия в боях получил чины сотника , позже есаула. Был переведен в Атаманский полк. Отличился во многих сражениях с французами в кампании 1807 в Пруссии и в боях с турками. В декабре 1811 получил в командование полк . Во время Отечественной войны 1812 под Ковно отряд из трех казачьих полков под его командованием захватил в плен 23 офицера и 2237 французских солдат, за что он был награжден орденом Святого Георгия 4-го класса, произведен в полковники. В заграничных походах русской армии 1813-1815 участвовал во взятии Берлина и Люнебурга. Особо отличился при Бельциге (его казаки захватили в плен 20 офицеров и 1207 рядовых), за что получил в награду орден Святого Георгия 3-го класса, а за кавалерийский рейд на Кассель был произведен в генерал-майоры. Затем участвовал в сражении при Ганау, в обложении голландской крепости Куверден, в штурме Суассона, в боях у Лаона, Реймса, Вилькуа, Мартена. В мае 1819 Власов был назначен походным атаманом донских полков в Грузии, усмирял мятежи в Имеретии и Ширванском ханстве. В 1820-1826 являлся главноуправляющим Черноморского казачьего Войска. Был предан суду за разорение двух аулов так называемых «мирных черкесов», 22 февраля1830 полностью оправдан. В 1831 участвовал в подавлении Польского восстания 1830-1831, в сражении при Вавре лично водил полки в атаку и впервые в жизни получил в бою десять ран (одна из них — повреждение челюсти); за отличие получил чин генерал-лейтенанта. В 1837 был назначен исполнять обязанности войскового наказного атамана, в 1843 был произведен в генералы от кавалерии. Умер, заразившись холерой. Власов «отличался безграничной храбростью, соединявшейся с удивительным хладнокровием и самообладанием в самые опасные минуты боя». В 1904 его имя как вечного шефа было присвоено 5-му Донскому казачьему полку. Вечная память.

 

Со временем наступала пора сватовства, жених вместе с отцом и крестным приходил в дом к будущей невесте (на чай). Предварительно кидали шапку во двор к «хваленке», предупреждая, что придут свататься. За столом казак о сватовстве прямо речь не вел, а в подходящий момент клал фуражку, или папаху донышком вниз.
 Если казачка переворачивала головной убор на столе, можно было свататься. Если головной убор отправлялся на вешалку, о сватовстве разговора быть не могло. Если сватовство было любо, то молодушка могла носить серебряное колечко на правой руке т.к. просватана.

Вообще по расположению колец у женщины можно было узнать все. Серебряный перстенек с бирюзой (камень тоски и печали) на правой руке– значит, суженный на службе. Золотое кольцо на правой руке — замужем, на левой разведена. Два золотых кольца на одном пальце левой руки–вдова(второе кольцо умершего или погибшего мужа.
Мужчины-казаки колец не носили, считалось, что казак повенчан со службой. Казак, получивший кольцо при венчании, носил его в ладанке на шее.
Если казак погибал в чужих краях, то кольцо и головной убор привозили домой и передавали жене. У казаков долго существовал обычай умыкания невесты, например в случае несогласия родителей невесты на выдачу за неугодного им жениха.
У Донских казаков жених, как правило, приезжает за своею невестою верхом на лошади, обвешанной колокольчиками, чтоб невеста и все прочие могли слышать приезд его. Эти колокольчики хранятся потом у родителей новобрачных, или у них молодых, для памяти. У Донских казаков не принято было ,чтоб невеста приносила с собою приданное, жених брал на себя обязанность одеть невесту с ног до головы. У Яицких казаков к сговоренной невесте до самой свадьбы собирались каждый вечер её подруги, пели песни, плясали и играли. Жених в подарок приносил венчальное платье и весь женский убор, невеста же дарила ему шапку, рубаху, штаны и сапоги. Так проверялась самостоятельность и способность молодых к семейной жизни. После сговора невеста-девица ни на улицу, ни в церковь не ходила. За день перед свадьбой была обязательна предсвадебная баня (Пришла пора смывать девьи гульбы). Молодые до венца не ели (До венца тощи, после солощи).
Когда молодые шли в церковь перед ними дружки разметали дорогу голиком, идучи задом. В церковь молодых препровождали впереди батюшка, а за свадебной процессией шествовал местный знахарь, чтоб не спортили. Если церковь находилась далеко то снаряжали свадебный поезд, который выезжал нечетом. В церковь ехали по ближайшей прямой дороге(Под венец по оврагам и рытвинам не ездят).
Внимательно наблюдали за приметами; «Вихорь с пылью встречу поезду не к добру; дождичек и снег — к богатству; красный день свадьбы — жить красно, да бедно; метель на свадебный поезд — все богатство выдует; коли на улице распута, быть свадьбе беспутной; монах (монахиня) на свадьбе плохо для молодых» Дружки дорогою отдавали всякому равный поклон, даже нищему, чтобы кто не испортил свадьбы.

Под венцом невеста крестилась покрытой рукой (чтобы жить богато). В церкви под венчальное подножие деньги бросали — чтоб молодым богатыми быть. Считалось, обручальное кольцо под венцом уронить — не к доброму житью, под венцом свеча тухнет — скорая смерть. Примечали: «Кто под венцом свечу выше держит, тот в семье и главный; с кого из молодых венец спадет, тому вдовствовать. Было принято— венчальные свечи разом задувать, чтобы жить вместе и умереть вместе; когда молодых обводили вокруг аналоя, сваха символически раздирала девичью повязку, как невозможность для невесты вновь стать девицей. Подвенчальную свечу берегли и зажигали её в особых случаях, например для помощи при первых родах. При встрече молодых из церкви у ворот раскладывали огонь (от порчи).
Вышедшей замуж ритуально срезали косу;- «Примите девичью красоту», говорила сваха родителям невесты, подавая им на тарелке косоплетку её. Дружка добавлял;- «Она не пропала, а в добрые руки попала». Гостей приглашали к столам: «Милости просим, люд честной, к нашим молодым». Дружка обращался к жениху: «Как голубь без голубки гнезда не вьет, так новобрачный князь без княгини на место не садится, а сажая молодых за стол на шубу приговаривал;- Шуба тепла и мохната — жить вам тепло и богато! Золото с золотом свивалось, жемчужина с другою скаталась и т.д.. За столом садились женщины с одной стороны, а мужчины с противоположной, молодые не должны были прислонятся к стене: лукавый расстроит совместную жизнь. Сваха над головою молодых ритуально ломала пирог. Дружка вел свадьбу, воздавая похвальбу родителям жениха и невесты, молодым, гостям дорогим, поварам; «Повар, повар батюшка, повариха матушка, встань на куньи лапки, на собольи пятки...» и пр.
Потеря вне брака девственности у казачки считается большим грехом. Родители вообще весьма строго смотрели и смотрят за тем, чтобы дело во взаимных отношениях молодежи не дошло до половой связи, так как это является позором не только для самой девушки, но и для родителей, воспитавших ее. В редких случаях конфуза, если невеста находясь в девичестве, не сохранила своего целомудрия, на другой день после свадьбы ,матери её принародно подносили кружку с дырой, из которого, когда она его брала в руку, потечёт напиток, потому что подносящий отомкнёт скважину в дне кружке, до того времени зажатую его пальцем.
Беременность девушки вне брака составляет уже для родителей крайнюю степень позора и бесчестия. Почему? Одна пожилая женщина долго допытывалась, отчего у белой козы скрещенной с белым козлом родился черный козленочек ? А ведь те, кто держит и разводит чистопородных голубей знают, что если сизарь (безпородный голубь) «потоптал» чистопородную голубку, они ее сразу убивают, так как потом, даже при самом «элитном и чистопородном» супруге у нее будут одни «чиграши», то есть нечистопородные птенцы. (Бел лицом, да худ отцом). Наши предки знали о подобном явлении и у людей, звалось это явление: закон РИТА (космическая сила регулирующие жизнь Вселенной и человека), т.е. закон о чистоте рода и крови. В наше время для обозначения этого явления используется греческое слово— «телегония». Причем учеными выявлено, при первом половом контакте наследуются не только внешние признаки первого полового партнера, но в определенных случаях болезни, его рода в частности венерические, психические, заболевания крови и т.д.(От ерника балда, от балды шишка, от шишки ком, а черт ли в нем?).
Если только лишь дурная слава пройдет о девушке, может, и напрасная, и то страдает вся семья, особенно младшие сестры (Лихо не лежит тихо). Если девица не могла, по какой либо причине, выйти замуж, то на рубеже второго-третьего десятка лет жизни перед девушкой уже маячила перспектива перехода из категории молодежи в категорию «старых дев», обреченных на участь приживалок воспитывающих не своих детей. То же и с парнем, которого все чаще называли «холостяком» (в давние времена это слово обозначало кастрированное животное), а затем переводили в категорию «бобылей» — мужского аналога «старых дев». Ущербность одиночки в глазах окружающих была значительной, что служило лучшим стимулом к скорейшему вступлению в брак для всего подрастающего поколения (Стоячая вода гниет).
Отсутствие ребенка, тем более после одного-двух лет супружеской жизни, ставило под сомнение полноценность супруги. Бездетность считалась большим несчастьем, ребенка вымаливали у Бога. Предосудительной считалась супружеская неверность. При этом казачьи станицы более жестко и непримиримо осуждали неверность жены, чем мужа (Муж задурит, половина двора горит; а жена задурит, и весь сгорит). В качестве механизма укрепления семьи действовало понятие святости венчания, исключающее развод и юридически, и морально. В казачестве статус женщины всегда стоял на одной ступени с мужчиной, и не случайно в трудные годины женщины вставали в один боевой ряд с мужчинами, где отличались геройством и бесстрашием.
Существовал и другой обычай на Дону, примерно до второй половины 18 века. Брак по народному обычаю проходил на майдане— народной площади, где собирался круг. Церемония эта происходила следующим образом. Желающий вступить в брак являлся в сопровождении родственников на майдан, где жених обращаясь к невесте, спрашивал её: «люб ли он ей?» и, после утвердительного ответа, невеста также спрашивала жениха: «люба ли она ему?» и, получив утвердительный ответ, кланялась жениху в ноги, в знак подчинения. После этого атаман и старшины вставали со своих мест и поздравляли молодых словами «в добрый час». Развод производился с той же лёгкостью: муж приводил жену на майдан и, став перед атаманом и старшинами, говорит, «что эта жена была ему люба, была хорошей хозяйкой, но теперь не нужна», и ритуально отталкивал ее от себя. В это время желающий взять разведенную подходил к ней, покрывал её полою своего казакина (казакин– полукафтан на крючках со стоячим воротником и со сборками сзади), и брак этим знаком прикрытия был совершен. Форма прикрытия полою считалась самой важною и, как бы снимала с женщины бесчестие развода. Таким образом, женщина, передавалась от одного мужчины к другому. Так казачий атаман Степан Разин венчал молодых, водя их вокруг ракитового куста. ( Ракитовый куст- так в старину звали кустарник акации обыкновенной)

Отрывок из книги" МЫ КАЗАКИ"
изданной станица Березниковская
хуторское казачье общество "хутор Верхнекамский"

 

Помни, брат, что у казаков:

Дружба - обычай,

Товарищество - традиции,

Гостеприимство - закон.

Традиции и обычаи казаков

Казак не может считать себя казаком, если не знает и не соблюдает традиции и обычаи казаков. За годы лихолетья и уничтожения казачества изрядно выветривались и исказились под чуждым влиянием эти понятия. Даже наши старики, родившиеся уже в советское время, не всегда правильно трактуют неписаные казачьи законы.

Беспощадные к врагам, казаки в своей среде были всегда благодушны, щедры и гостеприимны. В основе характера казака была какая-то двойственность: то он весел, шутлив, забавен, то необычайно грустен, молчалив, недоступен. С одной стороны, это объясняется тем, что казаки, глядя постоянно в глаза смерти, старались не пропускать выпавшую на их долю радость. С другой стороны - они философы и поэты в душе - часто размышляли о вечном, о суете сущего и о неизбежном исходе этой жизни. Поэтому основу в формировании морально-нравственных устоев казачьих обществ составили 10 Христовых заповедей. Приучая детей к соблюдению заповедей Господних, родители по народному их восприятию поучали: не убивай, не кради, не блуди, трудись по совести, не завидуй другому и прощай обидчиков, заботься о детях своих и родителях, дорожи девичьим целомудрием и женской честью, помогай бедным, не обижай сирот и и вдовиц, защищай от врагов Отечество. Но прежде всего крепи веру православную: ходи в Церковь, соблюдай посты, очищай душу свою - через покаяние от грехов, молись единому Богу Иисусу Христу и добавляли: если кому-то что-то можно, то нам нельзя - МЫ КАЗАКИ.

Чрезвычайно строго в казачьей среде, наряду с заповедями Господними, соблюдались традиции, обычаи, поверья, которые являлись жизненно-бытовой необходимостью каждой казачьей семьи, несоблюдение или нарушение их осуждалось всеми жителями хутора или станицы, поселка. Обычаев, традиций много: одни появляются, другие исчезают. Остаются те, что наиболее отражают бытовые и культурные особенности казаков, что сохраняются в памяти народа от далекой старины. Если коротко сформулировать их, то получатся своеобразные неписанные казачьи домашние законы:

• Уважительное отношение к старшим,
• Безмерное почитание гостя,
• Уважение к женщине (матери, сестре, жене).

Казак и родители

Почитание родителей, крестного и крестной было не просто обычаем, а внутренней потребностью заботой о них сына и дочери. Сыновний и дочерний долг перед родителями считался исполненным после того, когда будут справлены поминки сорокового дня, после ухода их в мир иной.

Крестная мать помогала родителям готовить к будущей замужней жизни девочку-казачку, приучала ее к домашнему хозяйству, рукоделию, бережливости, труду.

На крестного отца возлагалась главной обязанностью подготовка казачонка к службе, причем за военную подготовку казака спрос с крестного отца был большим, чем с родного отца.

Авторитет отца с матерью был не просто непререкаем, а настолько почитаем, что без благословения родителей не начинали никакую работу, не принимали решения по наиболее важным делам. Характерно, что этот обычай сохранен в казачьих патриархальных семьях до сегодняшнего дня. Артист-певец с мировым именем Шахматов рассказывает, что у его 90-летнего отца 8 сынов, которые начинают свой рабочий день с получения родительского благословения.

Непочитание отца с матерью считались за большой грех. Без согласия родителей и родни, как правило, не решались вопросы создания семьи: родители принимали самое непосредственное участие в ее создании. Развод у казаков в прошлом являлся редчайшим явлением.

В обращении с родителями и вообще со старшими соблюдались сдержанность, вежливость и уважительность. На Кубани обращались к отцу, матери только на «Вы» - «Вы, мама», «Вы, тату».

Старшинство являлось жизненным укладом казачьей семьи и естественной необходимостью повседневного быта, что скрепляло семейные и родственные узы и помогало в формировании характера, которого требовали условия казачьей жизни.

Отношение к старшим

Уважение старшего - одно из главных обычаев казаков. Отдавая     дань уважения к прожитым годам, перенесенным невзгодам, казачьей доли, наступающей немочи и неспособности постоять за себя - казаки при этом всегда помнили слова священного Писания: «Перед лицом седого вставай, почитай лицо старца и бойся Бога своего - Я Господь Бог ваш».

Обычай уважения и почитания старшего по возрасту обязует младшего, прежде всего, проявлять заботу, сдержанность и готовность к оказанию помощи и требовать соблюдения некоторого этикета (при появлении старика все должны были встать - казаки при форме приложить руку к головному убору, а без формы - снять шапку и поклониться).

В присутствии старшего не разрешалось сидеть, курить, разговаривать (вступать без его разрешения) и тем более - непристойно выражаться.

Считалось непристойным обгонять старика (старшего по возрасту), требовалось испросить разрешение пройти. При входе куда-либо первым пропускается старший.

Неприличным считалось младшему вступать в разговоры в присутствии старшего.

Старику (старшему) младший обязан уступить дорогу.

Младший должен проявлять терпение и выдержку, при любых случаях не прекословить.

Слова старшего являлись для младшего обязательными.

При общих (совместных) мероприятиях и принятии решений обязательно испрашивалось мнение старшего.

При конфликтных ситуациях, спорах, раздорах, драках слово старика (старшего) являлось решающим и требовалось немедленное его исполнение.

Вообще у казаков и особенно у кубанцев уважение к старшему являлось внутренней потребностью на Кубани даже в обращении редко можно услышать - «дед», «старый» и прочее, а ласково произносится «батько», «батьки».

Уважение к старшему прививалось в семье с ранних лет. Дети знали, кто из них в отношении кого старше. Особенно почиталась старшая сестра, которую до седых волос младшие братья и сестры величали няней, нянькой, так как она заменяла им занятую домашней работой мать.

Казаки и гости

Безмерное уважение к гостю обуславливались тем, что гость считался посланцем Божьим. Самым дорогим и деланным гостем считался незнакомый из дальних мест, нуждающийся в приюте, отдыхе и опеке. В шутливой казачьей застольной песне - частушке «Ала-верды» наиболее точно выражено почитание гостя: «Нам каждый гость дается Богом, какой бы не был он среды, хотя бы в рубище убогом - ала-верды, ала-верды». Заслуженно подвергался презрению тот, кто не оказывал уважения гостю. Независимо от возраста гостя, ему отводилась лучшее место за трапезой и на отдыхе. Считалось неприличным до истечения трех суток спрашивать гостя, откуда он и какова цель его прибытия. Даже старик уступал место, хотя гость был моложе его. У казаков считалось за правило: куда бы он ни ехал по делам, в гости, никогда не брал еды ни для себя, ни для коня. В любом хуторе, станице, поселке у него обязательно был дальний или близкий родственник, кум, сват, деверь или просто сослуживец, а то и просто житель, который встретит его, как гостя, накормит и его, и коня, на постоялых дворах казаки останавливались в редких случаях при посещении ярмарок в городах.

К чести казаков, этот обычай и в наше время не претерпел особых изменений. В сентябре 1991 г. когда руководство Казахстана во главе с Назарбаевым отказало в приеме казаков в гостиницах, прибывших в город Уральск по случаю празднования 400-летия службы Яицких казаков государству Российскому, несколько сот казаков были разобраны по казачьим семьям и приняты с присущим казачьим гостеприимством.

В сентябре 1991 года при поездке в г. Азов на празднование юбилея Азовского сидения группа казаков из 18 человек остановилась на привал у родственников сотника Г.Г. Пелипенко в станице Октябрьской (в прошлом Ново-Михайловка) и не были отпущены до тех пор пока не были накормлены наваристым кубанским борщем, домашней снедью под чарку горилки и были предупреждены, что на обратном пути не вздумали не заехать и не рассказать о празднике.

Казачье гостеприимство давно было известно не только историкам, но и простому люду. Одно из воспоминаний современников, хранившихся ныне в архиве, говорит:

"Я служил 2 года в Богуславе (ныне Херсонская область), а оттуда недалеко казачьи рыбные заводы. Бывало, придешь на завод, а тебя даже не спросят, что ты за человек, а тотчас: дайте-ка поесть казаку и чаркой водки попотчует, может быть, он пришел издалека и устал, а когда поешь, еще и предложат отдохнуть, а потом только спросят:

- Кто таков? Не ищешь ли работу?

- Ну, скажешь, ищу

- Так у нас есть работа, приставай к нам."

Наравне с гостеприимством казаки отличались необыкновенной честностью. Как свидетельствует католический священник Китович, в Сечи можно было оставить на улице деньги, не опасаясь, что они могут быть похищены.

Накормить и угостить своим вином прохожего считалось священным долгом каждого казака.

Отношение к женщине

Уважительное отношение к женщине - матери, жене, сестре обуславливало понятие чести казачки, честь дочери, сестры, жены - по чести и поведению женщины мерилось достоинство мужчины.

В семейном быту взаимоотношения между мужем и женой определялось согласно христианского учения (священного писания): «Не муж для жены, а жена для мужа», «Да убоится жена мужа». При этом придерживались вековых устоев - мужчина не должен вмешиваться в женские дела, женщина - в мужские. Обязанности были строго регламентированы самой жизнью. Кто и что в семье должен делать - четко разделено. Считалось за позор, если мужчина занимался женскими делами. Строго придерживались правила: никто не имеет права вмешиваться в семейные дела.

Кто бы ни была женщина, к ней надо было относиться уважительно и защищать ее - ибо женщина - будущее твоего народа.

Характерный пример защиты женщины описан в повести казачьего писателя Гария Немченко:

"В 1914 году, утром по станице Отрадной проскакал казак с красным флагом, оповещая войну. К вечеру Хоперский полк уже двигался в походной колонне к месту сбора. Вместе с полком, естественно, ехали провожающие - старики и женщины. Одна из женщин управляла лошадью, запряженную в бричку, и проехала одной стороной колес по помещичьему полю. Один из офицеров, известный на весь полк по фамилии Эрдели, подъехал к женщине и хлестнул ее за это плетью. Из колонны выехал казак и срубил его."

Такие были казаки, так свято чтили свои обычаи

Обычай не допускал, чтобы женщина присутствовала на сборе (круге) даже для разрешения вопросов ее личного характера. За нее с ходатайством выступал или представлял прошение или жалобу отец, старший брат, крестный или атаман.

В казачьем обществе женщины пользовались таким почитанием и уважением, что в наделении ее правами мужчины не было необходимости. Практически в прошлом ведение домашнего хозяйства лежало на матери-казачке. Казак большую часть жизни проводил на службе, в боях, походах, на кордоне и пребывание его в семье, станице было кратковременным. Однако, главенствующая роль как в семье, так и в казачьем обществе принадлежало мужчине, на котором лежала главная обязанность материального обеспечения семьи и поддержания в семье строгого порядка казачьего быта.

Слово хозяина семьи было непререкаемо для всех его членов и примером в этом являлась жена казака - мать его детей.

Заботу о воспитании подрастающего поколения проявляли не только родители, но все взрослое население хутора, станицы. За непристойное поведение подростка взрослый не только мог сделать замечание, но и запросто «надрать уши», а то и «угостить» легкой оплеухой, сообщить о случившемся родителям, которые незамедлительно «добавят».

Родители удерживались от выяснения своих отношений в присутствии детей. Обращение жены к мужу, в знак почитания его родителей, было только по имени и отчеству, как отец и мать мужа (свекровь и свекор) для жены, так и мать и отец жены (тесть и теща) для мужа являлись Богоданными родителями.

Женщина-казачка к незнакомому казаку обращалась словом «мужчина». Слово «мужик» у казаков считалось оскорбительным.

Женщина-казачка считала для себя за великий грех и позор появиться на людях (обществе) с непокрытой головой, носить мужской тип одежды и стричь волосы. На людях, как ни странно, сегодня покажется, между мужем и женой соблюдалась сдержанность с элементами отчужденности.

Казак к незнакомой женщине-казачке обращался, как правило, к старшей по возрасту «мамаша», а равной - «сестра», к младшей - «дочка» ("внучка"). К жене - индивидуально каждый усвоенному с молодых лет: «Надя, Дуся, Оксана» и т.д. к пожилым годам - нередко «мать», а то и по имени- отчеству. В качестве приветствия друг друга казаки слегка приподнимали головной убор и с рукопожатием справлялись о состоянии здоровья семьи, о положении дел. Казачки кланялись мужчине на его приветствие, а между собой обнимались с поцелуем и беседой.

При подходе к группе стоящих и сидящих, казак снимал шапку, кланялся и справлялся о здоровье - «Здорово, казаки!», «Здорово бывали, казаки!» или «Здоровенько булы казаки!». Казаки отвечали - «Слава Богу!». В строю, на смотрах, парадах полковых и сотенных построениях на приветствия казаки отвечали согласно воинского устава: «Здравия желаю, господин...!».

При исполнении Гимна Государства, области, войска, согласно Уставу, казаки снимали головные уборы.

При встрече, после долговременной разлуки, а также при прощании, казаки обнимались и прикладывались щеками. Целованием приветствовали друг друга в Великий праздник Воскресения Христова, на Пасху, причем целование допускалось только среди мужчин и отдельно - среди женщин.

Среди казачьей детворы, да и среди взрослых, было принято здороваться (приветствовать) даже незнакомого человека, появившегося в хуторе или станице.

Дети и младшие по возрасту казаки как к родным, знакомым и незнакомым обращались, называя «дядя», «тетя», «тетка», «дядька» и, если знали, называли имя. К пожилому казаку(казачке) обращались: «батя», «батько», «диду», «баба», «бабуня», «бабушка», добавляя, если знали, имя.

При входе в хату (курень) крестились на образа, мужчины предварительно снимали шапку, тоже делали и при выходе.

Извинения за допущенную оплошность произносили со словами: «Простите меня, пожалуйста», «Прости, ради Бога», «Прости Христа ради».

Благодарили за что-либо: «Спасибо!», «Храни тебя Господь», «Спаси Христос». На благодарение отвечали: «На здоровье», «Не за что», «Пожалуйста».

Без молитвы не начинали и не заканчивали ни одно дело и прием пищи - даже в полевых условиях.

Характерной особенностью казачьей души была потребность проявить доброту и услугу вообще, а постороннему особенно (подать оброненное, помочь поднять, поднести что-либо по пути, помочь при подъеме или выходе, уступить место для сидения, подать при общем застолье что-либо соседу или рядом сидящему. Прежде чем самому что-либо съесть или утолить жажду, должен был предложить рядом стоящему (сидящему).

За грех считали отказать в просьбе просящего и в подаянии - нищему (считалось - лучше всю жизнь давать, чем просить). К жадному человеку остерегались обращаться с просьбой, а при проявлении жадности в момент исполнения просьбы отказывались от услуги, памятуя, что это не послужит добру.

Предпочитали казаки за правило обходиться тем, что есть, а не тем, чем бы хотелось, но не быть в долгу. Долг, говорили, хуже неволи, и старались немедля освободиться от него. За долг считали и проявленную к тебе доброту, бескорыстную помощь, уважение. За это казак должен был рассчитаться тем же.

Пьяниц, как и в любом народе, не переносили и презирали. Умершего от перепоя (алкоголя) хоронили на отдельном кладбище вместе с самоубийцами и вместо креста на могилу забивали осиновый кол.

Самым отвратительным пороком в человеке считали обман не только делом, но и словом. Казак, не выполнивший данного им слова или забывший о нем, лишал себя доверия. Бытовала поговорка: «Изверился человек в рубле, не поверят и в игле».

Детям до совершеннолетия, не разрешалось быть за столом во время гуляния, приема гостей и вообще в присутствии посторонних. И не просто запрещалось сидеть за столом, но и находиться в комнате, где идет застолье или разговор старших.

В старообрядческих казачьих семьях был запрет на курение и на выпивку, кроме вина.

Долго существовал обычай умыкания невесты, в случае несогласия родителей невесты на выдачу за неугодного им жениха. Умыкание, как правило, было по предварительному сговору молодых.

За опороченье девицы, если урегулирование конфликта не заканчивалось созданием семьи (свадьбы), виновника ожидала месть родных, двоюродных и троюродных братьев опороченной (нередко приводящая к кровопролитию).

Казак в быту

Еще одна характерная деталь казачьего быта: одежду казак воспринимал, как вторую кожу тела, содержал ее в чистоте и опрятности и никогда не позволял себе носить чужую одежду.

Любили казаки застолье, общение, любили и выпить, но не напиться, а попеть песни, повеселиться, поплясать. За столом у казаков горилку не разливали, а подносили на разносе (подносе) и, если кто уже перехватил «лишку», то его просто обносили, а то и отправляли проспаться.

Не принято было неволить: хочешь -пей. Не хочешь - не пей, но рюмку обязан поднять и пригубить, поговорка говорила - «подавать можно, неволить нельзя». Застольная песнь напоминала: «Пей, но ум не пропивай».

В обиходе казачьей жизни было много и других особенностей быта, которые были порождены условиями их жизни. Нередко, особенно от людей, интересующихся прошлым (чаще от женщин) можно было услышать: «Вот вы, казаки, как дикари, никогда под ручку с женой не появлялись на улице - она идет сзади или сбоку, вы даже ребенка на руках на улице не носили» и прочее.

Да, было когда-то и это, но обуславливалось заботой о женщине, чтоб не нанести ей лишний раз душевной травмы. Проводя жизнь в боях, казаки, естественно, несли потери и нередко значительные. И представьте казака, идущего в обнимку со своей любезной, а навстречу - другая молодая мать-казачка, потерявшая мужа - с одним ребенком на руках, а другой держится за подол. Что творится в душе этой казачки, когда малыш спрашивает: «Мама, а где мой батя?».

По той же причине и с ребенком на руках казак не появлялся на людях.

Длительный период у казаков были в обычае мужские беседы (гуляние отдельно от женщин), так и женские без мужчин. А когда собирались вместе (свадьбы, крестины, именины), то женщины садились по одну сторону стола, а мужчины - по другую. Это вызывалось тем, что под воздействием хмельного казак по отношению к чужой жене мог допустить какие-то вольности, а казаки скорые на расправу, пускали в ход оружие.

Характерно: в прошлом у казаков в свадебных торжествах могли участвовать только женатые и замужние. Для неженатой молодежи отдельно проводились вечеринки и в доме жениха, и в доме невесты до основной свадьбы - это было заботой о нравственности устоев молодежи - ибо на свадьбе в торжествах и пожеланиях допускались определенные вольности.

Очень был востребован культ подарков и гостинцев. Никогда казак не возвращался после долгой отлучки из дома без подарков, а при посещении гостей и в гости не ходили без гостинца.

У Терских и отчасти у кубанских казаков был принят обычай: перед засылкой сватов жених кидал свою палку во двор невесты.

У Яицких казаков отец невесты не справлял приданое, по договоренности уплачивал деньги - за приданое - так называемую «кладку» - отец жениха.

Похороны в казачьей семье

Умершую в девичьи года девушку-казачку несли на кладбище только девушки, а не женщины и тем более не мужчины. Так отдавалась дань уважения целомудрию и непорочности.

Покойника несли на кладбище на носилках, гроб покрывали темным покрывалом, а девицы - белым. Могилы копались глубокие. Сбоку от могилы выкапывалась (оборудовалась) ниша. Туда и устанавливали гроб два, а то и три казака.

Конь у казака

Не принято было у яицких казаков иметь боевого (строевого) коня-кобылицу.

У терских казаков при выезде казака из дома коня седлала и подводила к казаку жена, сестра, а иногда и мать. Они и встречали, коня расседлывали, при необходимости и следили, чтоб конь полностью остыл, прежде чем его поставят в конюшню к пойлу и корму.

У кубанцев перед выездом из дома на войну коня казаку подводила жена, держа повод в подоле платья. По старому обычаю, она передавала повод, приговаривая: «На этом коне уезжаешь, казак, на этом коне и домой возвращайся с победой». Приняв повод, только после этого казак обнимал и целовал жену, детей, а нередко и внучат, садился в седло, снимал папаху, осенял себя крестным знамением, привставал на стремена, взглянув на чистую и уютную белую хату, на палисадник перед окнами, на вишневый сад. Потом нахлобучивал папаху на голову, огревал нагайкой коня и карьером уходил к месту сбора.

Вообще у казаков культ коня преобладал во многом над другими традициями и поверьями.

Перед отъездом казака на войну, когда конь уже под походным вьюком, жена вначале кланялась в ноги коню, чтобы уберег всадника, а затем родителям, чтобы непрестанно читали молитвы о спасении воина. Тоже повторялось после возвращения казака с войны (боя) на свое подворье.

При проводах казака в последний путь за гробом шел его боевой конь под черным чепраком и притороченным к седлу его оружием, а уже за конем шли близкие.

Кинжал у казака

У линейных (кавказских) казаков и кубанцев считалось за позор, в прошлом, конечно, покупать кинжал.

Кинжал, по обычаю, или передается по наследству, или в качестве подарка, или, как ни странно, крадется или добывается в бою.

Была поговорка, что кинжалы покупают только армяне (которые скупали их для перепродажи).

Казак и казаки

Казаки в общежитии своем были привязаны друг к другу как братья, гнушались воровства между собой, но грабеж на стороне и, особенно у неприятеля, у них был вещью обыкновенной. Трусов не терпели и вообще считали первейшими добродетелями целомудрие и храбрость. Не признавали краснобайства, памятуя: «Кто развязал язык, тот вложил саблю в ножны», «От лишних слов слабеют руки» - и больше всего почитали волю.

Тоскуя по родине, казак-поэт первой эмиграции Туроверов писал:

         Муза - только свобода и воля,

         Песня - только к восстанию зов.

         Вера - только в дикое поле.

         Кровь - одной лишь стране казаков.

Рождение казака

Казаки ценили семейную жизнь и к женатым относились с большим уважением, и только постоянные военные походы заставляли их быть холостыми. Развратников холостые казаки в своей среде не терпели, наказывались развратники смертью. Рожденного младенца холостые казаки (принявшие обет безбрачия) нянчили все, и, когда у него появлялся первый зубок, все непременно приходили смотреть его и восторгам этих закаленных в боях воинов не было конца.

Казак рождался воином, и с появлением на свет младенца начиналась его военная школа. Новорожденному все родные и друзья отца приносили в дар на зубок ружье, патроны, порох, пули, лук и стрелы. Эти подарки развешивались на стене, где лежала родительница с младенцем. По истечению сорока дней после того, как мать, взяв очистительную молитву, возвращалась домой отец надевал на ребенка портупею от шашки, придерживая шашку в своей руке, сажал на коня и потом возвращал сына матери, поздравлял ее с казаком.

Когда же у новорожденного прорезывались зубы, отец и мать сажали его вновь на лошадь и везли в церковь служить молебен Ивану-воину.

Первыми словами малютки были «но» и «пу» - понукать лошадь и стрелять. Военные игры за городом и стрельба в цель были любимыми занятиями молодежи в свободное время. Эти упражнения развивали меткость в стрельбе, многие из казаков могли на значительном расстоянии выбить пулей монету, зажатую между пальцев.

Трехлетние дети уже свободно ездили на лошади по двору, а в пять лет скакали по степи.

Женщина-казачка

Девушки-казачки пользовались полной свободой и росли вместе со своими будущими мужьями. Чистота нравов, за которой следила вся казачья община, была достойна лучших времен Рима, где для этого избирались из самых благонадежных граждан особые цензоры.

До первой половины XVI века еще сохранялось веяние востока - власть мужа над женой была неограниченной. В конце XVII века хозяйки, особенно пожилые, стали уже приобретать большое влияние в домашнем быту и частенько одушевляли беседы старых рыцарей своим присутствием, а когда те увлекутся в беседе - и своим влиянием.

Казачки в большинстве своем - тип красавиц, веками сложившийся как естественный отбор из плененных черкешенок, турчанок и персиянок, поражал и поражает своей миловидностью и привлекательностью.

В своей повести «Казаки» уже в первой половине XIX века Л.Н. Толстой писал:

"Красота гребенской женщины-казачки особенно поразительна соединением самого чистого типа черкесского лица с могучим сложением северной женщины. Казачки носят одежду черкесскую - татарскую рубаху, бешмет, чувяки, но платки завязывают по-русски. Щегольство, чистота и изящество в одежде и убранстве хат составляют привычку и необходимость жизни."

К чести женщины-казачки-хозяйки следует отнести их заботливость о чистоте своих жилищ и опрятность их одежды. Эта отличительная черта сохраняется и до сего времени. Таковы были матери, и воспитательницы грозных казаков старого времени.

Душа казака

Таковы были казаки старого времени: страшные, жестокие и беспощадные в боях с врагами их веры и гонителями христианства, простые и чуткие, как дети, в обыденной жизни. Они мстили туркам и крымцам за бесчеловечное обращение и угнетение христиан, за страдания плененных братьев. За вероломство, за несоблюдение мирных договоров.

«Казак поклянется душою христианской и стоит на своем, татарин и турок поклянется душой магометанской и солжет» - говорили казаки, стоя твердо друг за друга. «Все за одного и один за всех», за свое древнее казачье братство. Казаки были неподкупны, предательство среди них, среди природных казаков не было. Попав в плен, тайн своего братства не выдавали и умирали под пытками смертью мучеников.

История сохранила беспримерный подвиг атамана Запорожской Сечи Дмитрия Вишневецкого, который во время крымских походов попал в плен и турецкий султан приказал повесить своего злейшего врага на крюке. И повис над пропастью закрюченный под ребро русский богатырь. Несмотря на страшные муки, он славил Христа, проклинал Магомета. Рассказывают, что когда он испустил дух, турки вырезали его сердце и съели, в надежде усвоить бесстрашие Вишневецкого.

Казак и богатство

Некоторые историки, не понимая духа казачества - идейных борцов за веру и свободу личности, упрекают их в корысти, жадности и склонности к наживе - это по незнанию.

Однажды турецкий султан, доведенный до крайности страшными набегами казаков, задумал купить их дружбу выдачей ежегодного жалованья, вернее ежегодной дани. Султанский посол 1627-37 годах принимал к тому все усилия, но казаки остались непреклонными и только смеялись над этой затеей, даже сочли эти предложения за оскорбление казачьей чести и ответили новыми набегами на турецкие владения. После того, дабы склонить казаков к миролюбию, султан прислал с тем же послом в подарок войску четыре золотых кафтана, но казаки с негодованием отвергли этот дар, говоря, что султанские подарки им не нужны.

Недостатки казака

Были в характере казаков и недостатки, большей частью унаследованные от предков. К примеру, не могли удержаться, чтобы не побалагурить, послушать рассказы других, да и самим рассказать о подвигах товарищей. Бывало, что в рассказах этих они и прихвастнут, и прибавят что-то от себя. Любили казаки, вернувшись из заморского похода, шикануть свои нравом и убранством. Отличались они беспечностью и беззаботностью, не отказывали себе в питие.

Француз Боплан писал о казаках: "В пьянстве и бражничестве они старались превзойти друг другу, и едва ли найдутся во всей христианской Европе такие беззаботные головы, как казацкие, и нет на свете народа, который мог сравниться в пьянстве с казаками. Однако во время похода объявлялся «сухой закон», отважившегося напиться немедленно казнили".

Но и в мирное время быть с водкой запанибрата могли только рядовые казаки, для «начальных людей», кто по существу руководит казачеством, пьянство считалось серьезным недостатком. Среди атаманов всех уровней пьяниц не было, да и быть не могло, ибо им тут же было бы отказано в доверии.

Были, конечно, в среде казачества, как и в каждом народе, люди с темным прошлым - разные убийцы, преступники, проходимцы, но никакого влияния они оказывать не могли, им приходилось либо в корне меняться, либо принимать лютую казнь. Всему миру было известно, что законы у казаков, особенно у запорожцев, чрезвычайно строги и расправа быстра.

Слово казака

Казаки от природы были народом религиозным без ханжества и лицемерия, клятвы соблюдали свято и данному слову верили, чтили праздники Господние и строго соблюдали посты. Народ прямолинейный и рыцарски гордый, лишних слов не любили и дела на кругу (Раде) решали скоро и справедливо.

По отношению к своим провинившимся братьям-казакам оценка их была строга и верна, наказания за преступления - измену, трусость, убийство и воровство были жестоки: «В куль, да в воду».

Убийство врага и воровство у врага за преступление не считалось. Особенно жестокие и суровые наказания были в Запорожской Сечи. Из преступлений самым великими считалось убийство товарища, братоубийцу закапывали в землю живого в одном гробу с убитым. Смертью каралось в Сечи воровство и укрывательство краденой вещи, связь с женщиной и содомской грех. Казак, вступивший в сечевое братство, принимал обет безбрачия. Казнь полагалась и просто за привод женщины в Сечь, будь даже это мать или сестра казака. Одинаково с этим каралась и обида женщины, если казак посмеет опорочить ее, ибо, как справедливо полагали «лыцари», подобное деяние к обесславлению всего войска Запорожского простирается. Смертью наказывались также те, кто творил насилие в христианских селениях, самовольная отлучка и пьянство во время похода и дерзость против начальства.

Войсковой судья обычно исполнял роль следователя, исполнителями же приговоров всегда были осужденные, обязанные поочередно казнить друг друга. За воровство обычно приковывали к позорному столбу, где преступника забивали киями (палками) свои же товарищи. За оскорбление начальства и неотдание долга товарищу приковывали к пушке цепями и только в последнее время в Сечи за это полагалась ссылка в Сибирь. За великое воровство или как бы сегодня сказали хищение в особо крупных размерах, виновных ждала шибеница - виселица. От шибеницы можно было избавиться только в том случае, если какая-нибудь женщина или девушка изъявит желание выйти замуж за осужденного.

Кроме шибеницы, запорожцы в редких случаях применяли заимствованный у ляхов гак (крюк), на котором осужденный подвешивался за ребро и оставался в таком положении до тех пор, пока кости его не рассыпятся. Пользовались они иногда острой палкой или колом. Таковы были нравы и обычаи старого казачества.

Тот, кто не уважает обычаи своего народа не хранит их в своем сердце, тот позорит не только свой народ, но прежде всего не уважает самого себя, свой род, своих древних предков.